Моя мама, Крученок (в девичестве) Вера Андреевна, 1925-го года рождения. Когда пришли немцы, ей было неполных 16 лет. Когда уходили - почти 19. Вот некоторые из ее женских рассказов об оккупации (очень сжато).
1. Первыми в Смолевичи (маленький райцентр в 50 км от Минска) приехали не немцы, а... итальянцы на велосипедах. Ехали с карабинами за спиной и пели какую-то веселенькую итальянскую песню.
2. Больше всего боялись даже, не немцев, а финнов. Звери были еще те.
3. Собственно немцев в тыловых войсках было не больше трети.
4. Как-то один гренадер заговорил с ней на каком-то языке, похожем на белорусский. Но, вроде, не на польском. Мама спросила: "Ты чех?". Он возмутился: "Я - словак!"
5. Тот же (или другой) словак взялся за мамой ухаживать. Как-то они случайно встретились: она шла с работы, он - с караула. И прицепился, как был с карамультуком на плече, провожать маму домой через заболоченный луг. Шел галантный кавалер, естественно, сзади (чтоб и на ножки поглядывать). Отстал, только, когда почти до дома дошли. Мама входит в дом, а ее родители трясутся от страха. В чем дело? Оказывается соседи сказали: "Вашу Веру по болоту расстреливать ведут! Под конвоем!" А вы бы что подумали? Кавалер хренов.
6. Мама работала посудомойкой в столовой. Как-то заболела официантка, и маме пришлось ее подменить. А в тот день в город прибыли на отдых подразделения с фронта. И один, еще не отошедший от окопов оффициер шлепнул маму по попе. Как раз, когда она поставила поднос на стол. Ну что... руки свободные, она на рефлексе лепит ему пощечину от души. Он, тоже на рефлексе, лезет в кобуру... Секундная пауза... Весь зал: "Бу-га-га-а-а-а!!!" Офицер покраснел, застегнул кобуру, вякнул "извините, фройляйн..." и принялся хлебать суп.
7. Ближе к концу войны иностранные солдаты вермахта валом повалили в партизаны. И вот в одном ближнем отряде встретились двое: белорус и, кажется, все тот же словак. Оба знали маму, оба имели на нее виды, оба это поняли... Короче, разнимал их там весь отряд.
8. Парадная форма офицеров СС была "такая красивая", что от их вида девушки чуть в обморок не падали от эстетического восхищения.
9. Вообще, жизнь в оккупации продолжалась... Были и танцы, и гулянья под луной (если не было комендантского часа) и новые туфельки...
10. Солдаты вермахта реквизировали имущество хоть с каким-то соблюдением приличий. Давали или расписки, или оккупационные марки. "Свои" же полицаи при грабежах давали только в морду. Кстати, был случай, когда кто-то на соседней улице пожаловался в комендатуру, и им даже что-то вернули. А полицаев тех типа наказали.
11. Когда советские пушки загрохотали уже на подступах к городку (а Смолевичи, слава Богу не попали в территорию Минского котла, там из местных почти никто не выжил), мама несколько дней ховалась в тщательно замаскированном окопчике на огороде. Ибо выгребали в Германию всю молодежь, кого видели.
Сейчас маме 86 лет. Живет все в тех же Смолевичах одна, я приезжаю к ней из Минска каждую неделю. Ходит она уже с трудом, но выйти в огород (не тот, где она пряталась) и прополоть огурцы - дело святое! И мне втыка дать: не так рыхлишь, не так поливаешь...
